Криминальная среда как основа формирования менталитета преступников
На эту тему уже много сказано и написано. Я с преступностью сталкиваюсь каждый день. Давно активно не работаю, но у меня огромное количество учеников, которые каждый день приходят ко мне с новыми проблемами. Я занимался активной деятельностью ежедневного противостояния преступности более 20 лет. Так как я был независимым экспертом, то, наверное, я наиболее объективен, так как не занимаю, ни сторону правоохранительных органов, ни общества, ни преступности. Для меня это сродни математической задачи. Я согласен с профессором Джеромом Крейзом, что смертная казнь — это всего лишь психотерапия для общества. Смертная казнь ничего не решает. Никакое наказание не решает вопроса наличия преступности. У нас с вами когда-то было страшно тоталитарное государство СССР. И это было единственное государство, в котором не было преступности. Просто в этом государстве быть преступником было ужасно, поэтому никто преступником быть не хотел. Раскрывалось 92% преступлений. Люди, которые стояли у истоков борьбы с преступностью в этом государстве, были очень высокообразованными. Таких успехов в борьбе с преступностью которых добились в СССР, не добилась ни одна страна в мире. Там не было преступности в том виде, в котором мы ее представляем. Величайший теоретик памяти, криминологии, поведения человека, академик Григорий Семенович Попов очень хорошо разбирался в том, как это делается. Чтобы преступность не предпринимала, все это заканчивалось ничем. Это был настолько выдающийся человек, что даже смог поставить преступность на службу государству. У нас были государственные преступники, которые имели офицерские звания и огромное количество правительственных наград. Этому человеку удавалось из преступников делать офицеров армии, он творил много «чудес». Как только развалился СССР, наступила некая демократия и капитализм, — наши государства сразу же превратились в жуткий криминальный вертеп.
Академик Г. С. Попов считал, что существует две теории о природе появления преступников. Первая теория заключалась в том, что человек рождается преступником, но у него есть шанс стать человеком, в силу системы воспитания. Вторая теория не его, а одного из отцов основателей криминалистики Чезаре Ломброзо, которая заключалась в том, что общество и некие врожденные качества человека обязательно делают из какого-то количества людей преступников.
Но, как мы видим, прав оказался Г. С. Попов. В свое время он нарисовал модель, где преступность изображена как трехэтажная структура. Самая древняя модель преступности стоит в самом низу и это конфликт городов и деревень. Когда люди приезжают из села в город, город их не принимает, они не местные. Это основано на двух разных менталитетах. Этим людям нужно устраиваться в городе на работу, а их никуда не берут, так как они привыкли жить другим образом, нежели живут в городе. Поэтому они начинают решать свои вопросы преступным способом. В СССР была такая система: человек из села не мог просто так переехать жить в город. Это решало первый уровень криминальной системы.
Два остальных уровня крайне сложные. Второй уровень преступности — это принудительная преступность. Приведу примеры. Когда возникло государство Италия, определенные структуры Испанской Империи остались на юге Италии. То есть, эти люди испанские дворяне, которые оказались на территории другого государства. Так как их основная специализация — это работа на чужой территории, то они показали всему миру, как это делается. Так мы получили Мафию, Каморру и Ндрангету. Это были уважаемые люди, которые никогда не стали бы преступниками. Но уже на протяжении многих лет эти организации считаются преступными во всем мире.
Второй пример. У меня есть близкий друг, который был порядочным человеком, служил в армии, был уважаемым членом общества. Вернувшись из армии, он решил пойти работать в полицию. Какой-то дурак в отделе кадров в полиции сказал ему, что поскольку с ним на одной лестничной клетке живет какой-то преступник, они не могут взять его в полицию. Этот парень обиделся и пошел искать себе другую работу. А здесь его с распростертыми объятиями встречает преступная группировка и приглашает к себе. Так мы получили активного члена одной из самых знаменитых на постсоветском пространстве преступных группировок. По сути, этот человек никогда бы не стал преступником. Это глупое государство сделало его преступником.
В свое время, я проводил исследование преступности с незапамятных времен до сегодняшнего дня на территории бывшего СССР. Не было ни одного случая, чтобы государство не делало преступников лучше из раза в раз. Государство сделало все для того, чтобы они становились умнее, сильнее, богаче, они создали все условия, чтобы преступность процветала. Я не проводил такого исследования в США или других странах, мое исследование касается территории бывшего СССР, и там это исторический факт.
Когда мы говорим о третьем уровне преступности — это конфликт между статусом и соответствием этому статусу. Приведу несколько примеров. Вы наверняка знаете, что у большинства богатых людей, дети переносят власть и богатство на себя и становятся правонарушителями. Так бывает не всегда, но встречается часто. Второй момент — это накопившееся чувство справедливости, когда человек подогретый СМИ, беззаконием в государстве и прочим, берет автомат и начинает стрелять во все, что ни попадя. Так делают дети, которые берут папин пистолет из шкафчика, идут в школу и стреляют в учителя.
В СССР второй уровень преступности был исключен. Это государство все ставило себе на вооружение. Чего не умеют делать сегодня демократические государства, то есть, превращать преступников в полезных для общества людей. Третий уровень в СССР был настолько малочисленный, практически исключен, что если мы находим исторические примеры, то они единичны. В СССР было невозможным, чтобы ребенок взял пистолет и пошел убил учителя. Не потому, что США плохое государство, а СССР хорошее, а потому что это разные системы, которые по-разному построены в отношении борьбы с преступностью.
Кто такой гангстер в США? Это серьезный парень, которому все завидуют. Кто такой гангстер в СССР? Это человек, от которого отвернулось 99% общества, это негодяй, которого все не переносят. Если они встретят его на улице, то с удовольствием сдадут в полицию. В СССР гангстер был вынужден скрываться под десятью масками, чтобы никто не узнал. В Америке гангстер — это уважаемый человек, который разъезжает на шикарном авто и все ему завидуют. Найдите в СССР хоть один фильм, который позволяет посмотреть на гангстера с другой стороны. В Америке фильмы про гангстеров самые знаменитые и самые кассовые.
Подводя итог, могу сказать, что профессор Крейз, безусловно, прав, вся проблема заключается в том, как устроено общество, и в политике государства.
Влияние городов на человеческие устремления: «символ семьи» или «символ города»
Давайте вернемся к простой вещи. Каждый человек безусловно имеет право на собственное мнение. Я с глубоким уважением отношусь к коллегам во всем мире. Я уже говорил, что если вы хотите послушать про криминологию, то вы можете послушать кого угодно. Я не верю в гипотезы, которые кто-то выдвигает и при этом ничего не делает. Очень жаль, что на этой конференции нет моего друга и коллеги Антонио Никасо. Он бы привел несколько примеров, но я это сделаю за него. Профессор Никасо говорил, что если из мировой экономики изъять криминальные деньги, то экономика рухнет. Также он рассказывал, как на островах, принадлежащих Британской Королеве, отмываются деньги Ндрангеты, и тому подобное. Поэтому, когда люди выдвигают гипотезы и потом ничего не делают, мне слабо верится, что эти гипотезы работают.
Если вы исследуете преступников, находящихся в тюрьме, — это ничего не дает. Вы спросите заключенного, почему он стал преступником, и он вам все расскажет? Это кроме улыбки ничего не вызывает. Преступность нужно изучать, когда она на свободе, а не когда она сидит в тюрьме. Именно поэтому я никогда не изучал преступников, которые сидят в тюрьме. А преступников, которые находятся на свободе, я изучаю по сей день. Уверяю вас, эти люди сильно отличаются от тех, которые сидят в тюрьме. Я понимаю, что исследовать преступников, которые находятся на свободе очень сложно и опасно. Еще опаснее открыто противостоять этой преступности. Еще сложнее противостоять, не будучи государственным служащим. Но такая наша работа у криминологов — изучать преступников на свободе и изучать их очень качественно.
Когда мы говорим о такой проблеме как преступность, у этой проблемы есть и мать, и отец, и прочие причины. Когда-то в Неаполе сняли документальный фильм про Каморру. Послушайте что они говорят: «Если бы правительство дало нам работу, мы бы не стали преступниками». «Отлично, вот куча мусора, уберите ее и мы заплатим вам деньги». «Мы не можем убрать мусор, потому что это ниже нашего достоинства». Это и есть мышление преступника. Из этого мышления рождается вся преступность. Человек, который считает, что ему кто-то что-то должен — он уже преступник. Человек, который хочет жить за счет кого-то — он уже преступник. Делать и говорить — это разные вещи. Когда мы говорим, что причин преступности может быть множество — кому это выгодно?
У преступности три причины: структура общества, государственная политика и система воспитания, принятая в обществе. На этих трех слонах стоит вся преступность в мире. И, конечно, вы можете со мной спорить, но, когда я задаю вопрос: «Каким образом в центре Евросоюза могут спокойно существовать три самые могущественные преступные организации в мире?». Мне никто не может ответить на этот вопрос. 21 век на дворе, вы что не знаете, что нужно делать? Там работы на два месяца, может полгода. Почему никто этой работы не проделал? Потому что никому это не нужно. Потому что эти три организации — это основа экономики Европы. Структура общества, система воспитания и государственная политика — это три вещи, которые не дают ликвидировать эти три преступные организации.
Я не буду говорить об американском криминале, потому что только начинаю его изучать. Сам американский криминал мне не интересен, мне интересен военный американский криминал. А что касается европейской преступности, могу сказать точно: ничто так не формирует преступность, как государственная политика, структура общества и система воспитания, принятая в обществе.
Когда мы говорим о конфликте села и города, символа семьи и символа города, — это только то, что формирует уличную преступность, с ней полиция как раз борется. А два остальных уровня преступности не доступны для полиции. С ними никто не позволит бороться и это должно быть понятно. Если мы хотим добиться общества без преступности, нам нужно поменять и структуру общества, и государственную политику, и систему воспитания.
Искренне Ваш,
Доктор Олег Мальцев
Больше материалов конференции смотрите на официальном сайте https://mentality.euasu.org
